Неизменно производят на меня очень большое впечатление...
Каждой ночью, регулярно,
Кто-то, крадучись тайком,
Ходит с лестницей пожарной
И огромным молотком.
Из бездонного кармана
Вынимает горсть гвоздей
И в ночное небо прямо
Забивает их, злодей.
А наутро, взявши клещи,
Выдирает их, ворча.
Удивительные вещи
Происходят по ночам.
1979
Не доливайте водку в пиво,
Во-первых, это некрасиво.
А во-вторых, снижает слог,
А в-третьих, просто валит с ног.
Не прочищайте пальцем носа,
На это в свете смотрят косо.
Как светских тонкостей знаток,
Рекомендую всем платок.
Не зажимайте дам в парадном,
При здешнем климате прохладном
Столь безыскусный стиль сулит
Партнерам лишь радикулит.
Не гладьте брюки на ночь глядя,
Поскольку брюки на ночь гладя,
Придется снять их все равно,
Чтобы не выглядеть смешно.
Не доверяйте акушерам,
Они завидуют в душе вам.
Когда ж придет пора рожать,
Услуг их следует бежать.
Не ешьте курицу с соседом,
По понедельникам и средам.
А, впрочем, и в другие дни
Старайтесь есть ее одни.
Не все, прочитанное вами,
Возможно выразить словами,
Но тайный смысл заветных строк
И вам откроется в свой срок.
1993
читать дальше
Вы играли на рояле,
Тонкий профиль наклоня,
Вы меня не замечали,
Будто не было меня.
Из роскошного «Стейнвея»
Дивных звуков несся рой,
Я стоял,
Благоговея
Перед вашею игрой.
И все то, что в жизни прежней
Испытать мне довелось,
В этой музыке нездешней
Странным образом сплелось.
Страсть,
Надежда,
Горечь,
Радость,
Жар любви
И лед утрат,
Оттрезвонившая младость,
Наступающий закат.
Слезы брызнувшие пряча,
Я стоял лицом к стене,
И забытый вальс
Собачий
Рвал на части
Душу мне
1984
Кончался век, XX век,
Мело, мело во все пределы,
Что характерно, падал снег,
Причем, что интересно, белый.
Среди заснеженных равнин,
Как клякса на листке тетради,
Чернел какой-то гражданин,
Включенный в текст лишь рифмы ради.
Он был беспомощен и мал
На фоне мощного пейзажа,
Как он на фон его попал,
Я сам не представляю даже.
Простой советский имярек,
Каких в стране у нас немало.
Увы, забвению обрек
Мой мозг его инициалы.
Лишенный плоти аноним,
Больной фантазии причуда,
Диктатом авторским гоним,
Брел в никуда из ниоткуда.
Вот так и мы — бредем, бредем,
А после — раз — и умираем,
Ловя бесстрастный окоем
Сознанья гаснущего краем.
И тот, кто вознесен над всеми,
И отмеряет наше время,
На этом месте ставит крест
И за другой садится текст.
1989
Мне не забыть то чудное мгновенье,
Хотя немало лет прошло с тех пор,
Как я услышал ангельское пенье,
С визитом посетивши папский двор.
Меня водил под ручку, словно ровню
(«Ну что, любезный... Как вам Ватикан?»),
Какой-то Пий. Я номера не помню,
Но помню, что забавный старикан.
Он показал свою библиотеку,
Оранжерею и бильярдный зал,
Казалось бы, чужому человеку,
А все как есть хозяйство показал.
Потом спросил какого-то аббата
(Их там вертелась целая толпа):
«А может, показать ему кастрата?»
«Конечно, — тот воскликнул, — mon papa!
Есть здесь один по кличке Фаринелли,
Обычный вроде с виду бы скопец,
Но тут слушок разнесся по капелле,
Что он еще к тому же и певец.
Он раньше у султана был в гареме,
Но, видимо, султану надоел,
И тот его нам одолжил на время,
А этот вдруг, с тоски видать, запел».
Пий удивился: «Что вы, неужели?
А я-то думал, он гермафродит,
Но если это так на самом деле,
Пусть свой талант, не медля, подтвердит».
Через минуту привели кастрата,
Росточком мне по пояс аккурат.
Ну что могу сказать я вам, ребята:
Кастрат и в Ватикане он кастрат.
Будь он хоть Иванов, хоть Фаринелли,
В нем половой отсутствует запал.
Но он запел — и тут все охренели,
А Папа чуть с балкона не упал.
Восторгам бурным не было предела,
Аплодисментам не было конца,
Всех за живое, видимо, задело
Искусство зарубежного певца.
И вдруг ко мне оборотясь с поклоном,
Он произнес, не поднимая глаз:
«Гостеприимства следуя законам,
Хотел бы спеть я что-нибудь для вас.
Что гость предпочитает из России?
Есть из «Мадам» отрывок — «Баттерфляй»,
Хотите, можно что-то из Россини».
«Нет, — говорю, — Газманова валяй!»
«Ну что ж, извольте, если вам угодно,
Мне с детства песня русская мила,
Особенно когда она народна. Итак:
"Москва. Звонят колокола!"»
...И подхватили песню кардиналы,
Дрозды в саду, ромашки на лугу,
Мне что-то это все напоминало,
Но что, припомнить точно не могу.
Возможно, что грозу в начале мая,
Хотя, возможно, и девятый вал.
Как это называется, не знаю,
Я лично бы катарсисом назвал.
...Уж нет в живых великого кастрата,
Но в память тех давно минувших дней
Я весь их род люблю любовью брата,
И даже, может быть, еще сильней.
Мужчина к женщине приходит,
Снимает шляпу и пальто,
И между ними происходит,
Я извиняюсь, черт-те что!
Их суетливые движенья,
Их крики дикие во мгле,
Не ради рода продолженья,
Но ради жизни на земле.
И получив чего хотели,
Они, уставясь в потолок,
Лежат счастливые в постели
И пальцами шевелят ног.
1995
Случай на воде
Мощным взмахом поднимает... Из песни
Степан Тимофеевич Разин,
Известный донской атаман,
Немало творил безобразий,
Особенно будучи пьян.
Однажды с крутой похмелюги
С ватагой он плыл по реке
На белом ушкуйничьем струге
С персидской княжною в руке.
Страшась атаманского гнева,
От ужаса бледная вся,
Дрожала несчастная дева,
Монистами робко тряся.
Плескалась медовая брага
Во фряжских черненых ковшах,
Лежала вповалку ватага,
Густым перегаром дыша.
Макая усы в ерофеич,
Хлеща за стаканом стакан,
Все слабже Степан Тимофеич
Удерживал девичий стан.
И после шестого стакана —
Пожалуй, что лишним был он —
Орлиные очи Степана
Смежил исторический сон.
Почуяв нехватку контроля,
Разжалась злодейка-рука.
Печальна невольницы доля,
Не быть ей женой казака.
Напрасно хрипела бедняга
В надежде вниманье привлечь.
С оттягом храпела ватага
В ответ на шиитскую речь.
Агония длилась недолго,
Не больше минуты одной,
И воды холодные Волги
Сомкнулись над бывшей княжной.
1982
Случай в больнице
Художественная быль
Острым скальпелем хирург
Разрезал больного,
И узнал в несчастном вдруг
Он отца родного.
Бросил тот свое дитя
В жизни час суровый,
И вот много лет спустя
Свел их случай снова.
Инструмент в руках дрожит,
Сын глядит не видя,
Перед ним отец лежит
В искаженном виде.
Распростерся недвижим,
К жизни вкус утратив,
И не знает, что над ним
Человек в халате.
И не ведает того,
Что внутри халата
Сын находится его,
Брошенный когда-то.
Много лет искал отца
Он; чтоб расплатиться,
И нашел в конце конца
В собственной больнице.
Вот сейчас злодей умрет
От меча науки!
Но хирург себя берет
В золотые руки,
Ощущает сил прилив,
Все отцу прощает
И, аппендикс удалив,
К жизни возвращает.
Со стола отец встает,
Взор смущенный прячет,
Сыну руку подает
И от счастья плачет.
Мы не скажем, случай тот
Был в какой больнице.
Ведь подобный эпизод
В каждой мог случиться.
1987
Угасший костер
Романс
Костер пылающий угас,
Его судьба задула злая.
Я больше ненавижу вас,
Я знать вас больше не желаю.
Моей любви прервался стаж,
Она с обрыва полетела,
И позабыл я голос ваш,
Черты лица и форму тела,
И адрес ваш, и телефон,
И дату вашего рожденья
Я вычеркнул из сердца вон
С жестоким чувством наслажденья.
Любовь исчезла без следа,
Хотя имела в прошлом место.
Прощаясь с вами навсегда,
Хочу сказать открытым текстом:
— Пусть любит вас теперь другой,
А я покой ваш не нарушу.
С меня довольно. Ни ногой
К вам не вступлю отныне в душу.
1989
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/ugasshi...
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/ne-doli...
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/udivite...
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/sluchay...
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/muzhchi...
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/mne-ne-...
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/ne-doli...
www.ironicpoetry.ru/autors/irtenev-igor/zabitiy...
Больше всего впечатлило про мушкетеров... Пойду погуглю на эту тему. Удачи мне , удачи...
Спасибо огромное, что поделился.
несмотря на иронию очень лирические местами
Мне очень нравится смесь иронии и лирики.
А самое горькое его стихотворение вот это:
"Свой путь земной на две прошедши трети,
Познав богатство, славу и гастрит,
Одно я понял — счастья нет на свете,
И зря народ насчет него шустрит."
XAMTAPO, ты куда пропала?
Спасибо за беспокойство! Ты очень милая!